Лана - Страница 13

— Возможно, поэтому я до сих пор не улетела?

— Может быть. Но, не претендуя на твою свободу, я лишён возможности тебя защищать.

— Правильный ответ. — Лана улыбнулась. — Ты быстро учишься, милый…

— Тогда я хочу спросить: как происходит бракосочетание с ведьмой?

— Это вопрос или предложение?

— Ты сама знаешь.

— Ладно. Самое сильное в плане энергий — это венчание в храме, при свечах, малом скоплении народа и без дурацкого празднования всей родни на шумном застолье.

— Но разве ведьма может входить в церковь?

— Ха, ещё как, вспомни Гоголя! Если ты думаешь, что ведьмы боятся святой воды и перезвона колоколов, то ты глубоко ошибаешься. Венчание даёт нам силу мужа. Мне уже много раз Старшие предлагали тех или иных «баранов» для такого опыта. Пока не решила…

— А как это происходит в вашей среде?

— На природе. Специальный обряд. Без свидетелей, один на один, это таинство лишь для двоих и для Неба. Причастием служит соединение крови, но мы не смешиваем её, а пьём по глотку друг у друга. После этого брак считается заключённым. Сила каждого сгармонизирована и увеличивается естественным путём.

— А если бы я попробовал твою кровь? Ты мою пила…

— Это необратимо изменило бы твою сущность. — Лана повела плечами. — Ты больше не был бы человеком. Это очень опасно. От психоза до самоубийства. Выживают немногие, поэтому забудь… И поцелуй меня!

Я последовал её совету. В тот день она целовала меня нежно и робко, с какой-то непонятной обречённостью, словно бы забыла, кто я, и теперь, не раскрывая глаз, пыталась узнать одним касанием губ. Быть может, и я никогда не чувствовал её настолько родной, мы были близки, как люди, прожившие рядом не одну жизнь, но так и не насмотревшиеся друг на друга.

Её руки взлетели мне на плечи. Время останавливалось или меняло направление хода. Сердце билось настолько тихо, что я уже не ощущал его стука, но зато отлично слышал ответ её сердечка.

Моя ладонь скользнула по талии, поднялась вверх, лаская плечи, кончики пальцев коснулись её шеи и… — Мне больно.

Лана изо всех сил упиралась мне в грудь руками. Я крепко держал её за волосы на затылке, заставляя до хруста запрокидывать голову. Мои глаза застилала розовая пелена. Я впервые с ужасом понял, ЧТО именно со мной происходит…

Разбитые части моей Азиатской дивизии вновь уходили в Монголию. Поход на красное Забайкалье оказался авантюрой, никаких войск атамана Семёнова там уже не было, местное население разбегалось, а силы большевиков росли на глазах. После двух кровопролитных сражений я принял единственно возможное решение, уводя остатки своих людей на Халху, но Урга больше не приняла нас…

Революционная зараза проникла и в эти жёлтые степи. Конники Сухэ-Батора почти без боя взяли в плен Богдо-гэгена, и на этот раз он совсем не оплакивал свою участь. Более того, восьмое воплощение живого Будды забыл обо мне, своём верном цин-ване, на правах духовного лидера монгольского народа благословляя большевиков и принимая от них дары…

В этом народе угас дух Чингисхана! Никому не расслабляться. Мы обойдём Ургу и двинемся дальше.

— Куда, господин барон?

— Не ваше дело! Туда, куда я прикажу.

— Местные пастухи, заслышав о нашем приближении, бросают пастбища и уводят стада. В дивизии может начаться голод.

— Так отправляйте казачьи сотни во все концы. При встрече с монголами безжалостно реквизировать скот и продукты. В случае оказания сопротивления или любого протеста — расстреливать на месте и сжигать всё!

— У нас не хватит людей на всю степь. Участились случаи дезертирства…

— Молчать! Только железной рукой можно навести порядок и дисциплину в войсках. Все дезертиры должны быть пойманы и казнены перед строем. Более того, я приказываю расстреливать каждого, кто хотя бы помыслит о дезертирстве или даже будет заподозрен в сочувствии к казнённым. Без малейшего снисхождения к чинам, возрасту и заслугам!

— Но, барон…

— Даже к вашим заслугам, генерал!

…Все последующие дни пунктуально превращали мою жизнь в ад. Провалы в чужую жизнь случались всё чаще и чаще, но если раньше я был там на правах стороннего наблюдателя, то теперь они сопровождались болезненным чувством проникновения или вживания в образ. Я просыпался ночами от собственных криков, принюхиваясь, ощущал на собственных пальцах запах пороха, понимал и мог правильно произнести незнакомые доселе монгольские слова или строки буддистских молитв. И хотя я был абсолютно уверен в невозможности кого-либо проникнуть в мой разум, но где-то подсознательно помнил: ещё ни один психбольной не признал себя таковым…

Лана исчезла на неделю. Она изредка отвечала на sms-ки, коротко, в основном, что всё в порядке, но она очень устала. Настаивать на встрече было бессмысленно. Я грузил себя работой, как-то пытался записывать обрывочные воспоминания, всерьёз лезть в смутные дебри гражданских войн, выискивая возможные совпадения или исторические реалии, не хотелось.

А потом мой телефон, находясь на беззвучном режиме, короткой вспышкой

светового сигнала предупредил о пришедшем сообщении. Даже не нажимая кнопок, я знал, что это она. И примерно знал, что там будет написано. Я не ошибся: «Соскучилась жутко. Приходи».

На самом деле я и близко не верил, что она может по мне скучать. Смысл послания был в ином — она нашла его. Нашла того, кто мучил меня ночами, кто заставил поднять на неё руку, кто хочет, чтоб его вечно помнили, но только забыли, каким он был…